Величайший в истории игрок в гольф сел завтракать, никак не предполагая, что это будет в последний раз.
Байрон Нельсон хорошо выспался этой ночью, лучше, чем за все последние ночи. Он принял душ, побрился и улыбнулся, когда его жена Пегги объявила утреннее меню: сосиски, крекеры и яичница. Ему было девяносто четыре года, и уже шестьдесят один год прошел после его рекордной серии — победы в одиннадцати турнирах подряд.
Тайгер Вудс выиграл один за другим шесть турниров. Арнольд Палмер побеждал в трех подряд, как и Сэм Снид, Бен Хоган и еще очень немногие. Но рекордная серия Нельсона из одиннадцати побед высится, словно могучий дуб над пшеничным полем.
Через год он ушел из спорта, купил ранчо около города Форт-Уэрт (штат Техас), где мирно жил, пока Бог не призвал его к Себе 26 сентября 2006 года. Вымыв посуду, он уселся послушать любимую христианскую радиостанцию. Пегги ушла в церковь на занятия по изучению Библии («Я так тобой горжусь», — всегда говорил он ей). Вернувшись через несколько часов, она увидела мужа лежащим на полу. Никаких следов страданий и боли. Его доброе сердце просто остановилось.
* * *
В России начала 1950-х годов не требовалось особых поводов для ареста ее граждан. Стоило кому-то усомниться в мудрости сталинской политики или высказаться против засилья коммунистов, и вскоре он уже топтал вечную мерзлоту за колючей проволокой одного из советских лагерей.
Так было с Борисом Корнфельдом. Сведений о его преступлениях нет, известны только скупые подробности его жизни. Родился евреем. Выучился на врача, подружился с одним христианином. Имея много свободного времени, эти двое вели долгие горячие споры. Корнфельд начал видеть связь Мессии, обетованного в Ветхом Завете, с Назарянином из Нового Завета. Обращение к Иисусу противоречило всей сути его иудейского духовного наследия, но в конце концов он к этому пришел. И это стоило ему жизни. Он увидел, как охранник украл пайку хлеба у умирающего. До своего обращения в веру Корнфельд никогда бы не сообщил о совершившемся преступлении. Но теперь его вынуждала к этому совесть. Стало только вопросом времени, когда другие охранники сведут с ним счеты. Корнфельд, даже подвергаясь такой опасности, сохранял мир в душе. Впервые в жизни он не испытывал страха перед смертью и загробной жизнью. Единственным его желанием было рассказать кому-то о своих открытиях перед тем, как расстаться с жизнью.
Такая возможность появилась — в лице ракового больного, такого же узника, который выздоравливал после операции на брюшной полости. Оказавшись наедине с ним в пустой палате, Корнфельд с настойчивостью повел свой рассказ. Он излил душу. Молодой человек был глубоко тронут, но все же так слаб после анестезии, что начал засыпать. Проснувшись, он захотел увидеть вчерашнего собеседника. Было слишком поздно. К утру кто-то уже нанес доктору восемь ударов в голову штукатурным молотком. Коллеги пытались спасти его жизнь, но не смогли.
Байрона Нельсона и Бориса Корнфельда объединяла их убежденность. Оба опирались в своих упованиях на одну и ту же скалу, обращали свой взор на одни и те же небеса, верили в одного Спасителя. Однако один из них отправился на небеса по пути мира, а другой — в вихре жестокости.
Будь у тебя выбор, какую учать ты бы предпочел? Скорее всего участь Нельсона. Как, наверное, и неназванные подвижники веры из Послания к Евреям. Их истории изложены в несколько неожиданном — после прошедшей перед нами процессии патриархов — абзаце. Они появляются вслед за общеизвестными именами Авеля, который «и по смерти говорит еще» (Евр. 11:4), Еноха, который «не видел смерти» (Евр. 11:5), Ноя, который «сделался наследником праведности» (Евр. 11:7), Авраама и Сарры, чье потомство неисчислимо, «как бесчислен песок на берегу морском» (Евр. 11:12).
Читатель Послания может дойти до этого места и сделать свой вывод. Бог вознаграждает праведную жизнь безмятежностью и бережно сохраненным наследием. Живи правильно. Живи и умри с миром. Так? Но потом, в стихах Евр. 11:35-37, дела принимают суровый оборот:
«…иные же замучены были, не приняв освобождения, дабы получить лучшее воскресение; другие испытали поругания и побои, а также узы и темницу, были побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке, умирали от меча, скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления…»
Вопреки тому, на что мы надеялись, хорошие люди не избавлены от насилия. Убийцы не останавливаются, встретив праведника. Насильники не проверяют резюме духовной жизни своих жертв. Кровожадные и беззаконные люди не оставляют в покое тех, чье жительство — на небесах. Мы не живем в изоляции. Но мы и не запуганы. Иисус сказал несколько слов об этом жестоком мире: «…не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить…» (Мф. 10:28).
Ученикам необходима была такая поддержка. Иисус только что сказал Своим последователям, что их ждут казни, суды, смерть, ненависть и гонения (см.: Мф. 10:17- 23). Не слишком похоже на то, что говорит тренер в раздевалке, чтобы поднять дух команды. К чести учеников, никто из них не дрогнул.
Смелость рождается не при усилении полицейских мер безопасности, а при возрастании духовной зрелости.
Примером здесь служит Мартин Лютер Кинг. Он сделал свой выбор — не бояться тех, кто желал ему зла. Третьего апреля 1968 года он провел несколько часов тревожного ожидания в приземлившемся самолете — из-за угрозы теракта. К вечеру того дня в Мемфисе он ощущал усталость, голод, но не страх. «Нас ждут трудные времена, — сказал он в своей речи. — Но для меня это сейчас не имеет значения. Потому что я — на вершине. И я готов. Как и любой человек, я хотел бы жить долго. Долголетие — это само собой. Но не это сейчас меня заботит. Я просто хочу исполнить волю Божью. А Он позволил мне подняться на вершину. И я гляжу с нее вдаль. Я вижу землю обетованную. Может быть, меня там с вами не будет. Но я хочу вам сегодня сказать, что мы, как народ, дойдем до земли обетованной. И сейчас я счастлив. Меня ничто не тревожит. Я не боюсь никого. Глаза мои видели славу грядущего Господа».
Меньше чем через сутки он будет уже мертв. Но люди, желавшие ему зла, не достигли своих целей. Они отняли у него дыхание жизни, но не его душу.
У злодеев меньше возможностей причинить тебе вред, если ты сам заранее не стал жертвой.
«Боязнь пред людьми ставит сеть; а надеющийся на Господа будет безопасен» (Притч. 29:25).
Вспомним: «…Ангелам Своим заповедает о тебе — охранять тебя на всех путях твоих…» (Пс. 90:11).
«…Он… убежище мое…» (Пс. 61:7), «покров мой» (Пс. 31:7), «ограждение мое» (2 Цар. 22:3).
«Господь за меня — не устрашусь: что сделает мне человек?» (Пс. 117:6).
Сатана не может добраться до тебя, не пройдя мимо Него.
Он «смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Флп. 2:8)!
Было бы достаточно и более спокойной смерти. Единственная капля Его Крови могла бы искупить род человеческий. Можно пролить кровь, прервать дыхание и биение сердца, но сделать это быстро. Вонзить в сердце меч. Кинжалом перерезать горло. Разве для искупления греха требуется шесть часов истязаний? Нет, но для Его торжества над мучением требуется. Иисус раз и навсегда утвердил Свою власть над насилием. У зла могут быть свои кульминационные мгновенья, но они будут короткими.
Помни, что у Бога никакая боль не напрасна.
Задумаемся о Борисе Корнфельде, русском враче, зверски убитом за свои убеждения. Хотя доктор умер, его христианское свидетельство живет. Пациент, с которым он тогда разговаривал, навсегда запомнил его слова.
Там, в тихой палате лагерной больницы, от сидящего у койки пациента доктора исходят сочувствие и покой. Доктор Корнфельд со страстью рассказывает историю своего обращения в христианскую веру, слова его проникнуты убежденностью. На пациента накатывают то жар, то озноб, и все же сознание у него достаточно ясное, чтобы задуматься над словами Корнфельда. Он уверовал в проповеданного Корнфельдом Христа и позже выразил это радостным восклицанием в своих стихах:
Бог Вселенной! Я снова верую!
Пациент выжил в лагерях и начал писать о своем опыте заключенного, обнажая ужасы ГУЛАГа. Одно разоблачение за другим: «Один день Ивана Денисовича», «Архипелаг ГУЛАГ», «Жить не по лжи». Крушение советского коммунизма отчасти связывают и с его произведениями. Но если бы не страдания Корнфельда, мы могли бы никогда не узнать светлый дар обращенного им в веру молодого человека — писателя Александра Солженицына.
Что человек творит во зло, Бог снова и снова обращает во благо.
Источник: Proactive.fm
